История одиночества
Лена Элтанг, «Каменные клены»
Прочтя предыдущий (первый) роман Лены Элтанг «Побег куманики», помню, говорил, что вот, дескать, появилась большая литература, но будет обидно, если Лена напишет второй роман, и он будет таким же, как и этот. Потому что два таких вот романа, так написанных и так придуманных, - зачем? А потом Лена написала «Каменные клены», и я не знаю, что делать. Потому что Лена использовала тот же самый прием – все эти дневники, письма, запутанные воспоминания о том, что, может быть, было, а, может, и не было вовсе, вся эта поэтическая проза, все эти образы, часть которых не понять, даже если прочесть комментарии – нужно быть автором, чтобы понять. И вот при всем этом, «Каменные клены» - книга совершенно удивительная. В ней прием, заявленный в «Побеге куманики», доведен, кажется, до абсолюта (когда-то занимаясь более понятным для себя кино, я писал рецензию на «Последние дни» Ван Сента, и написал, что если в предыдущих своих фильмах он оттачивал стиль, то «Последние дни» - это уже какое-то божественное высказывание – понятно, что это все красивые и бессмысленные фразы, и не нам (не мне) рассуждать о высоких материях, но, серьезно, для меня «Каменные клены» - тот самый случай). Я, правда, не понимаю, технически не понимаю, как сделана эта книжка. Дело в том, что герои «Каменных кленов» существуют в какой-то придуманной реальности, но у каждого это – своя реальность, каждый герой книги придумывает ее для себя. И в этом смысле «Каменные клены» - в традиции литературы абсурда. Но герои книги Лены Элтанг плетут свои реальности не только из собственных рефлексий и подсознательных мыслей, желаний и снов, - все они существуют в очень насыщенном, словно бульон, мире цитат, каких-то литературных воспоминаний, имен и событий. В аннотации написано, что книга Лены – игра в детектив, и это тоже верно, потому что на протяжении почти четырехсот страниц длится попытка раскрыть убийство, которое то ли было, то ли не было. Но «Каменные клены» - невероятной красоты история одиночества, которое люди создают себе сами. И невероятной красоты история любви, которая то ли есть на самом деле, то ли придумана (а какая история любви не придумана?).
«если бы я мог говорить с ней, то сказал бы: не бойтесь, милая, перестаньте же боятьсязнаю, знаю, театр теней у каждого свой, мои тени проходят сквозь ваши – как в старом рассказе брэдбери марсиане проходят сквозь жителей земли, им никогда не встретиться, как фигурантам двух музыкальных шкатулок, как бегемоту и левиафану, да чего там – как вольтеру и русской императрице
наши тени стучатся в окно безлунной ночью, прижимая расплющенные лица к стеклу, они пугают вас, взрываясь переспелой вишневой настойкой, засыпая кладовку мелким стеклом и кровавой мякотью, они взлетают с нешуточным шорохом из-под стрехи, они мужественны, как лемминги, и женственны, как электрические скаты, у них бывают кожистые крылья, овечий поворот головы, совиные когти, да что пожелаете, то и будет
что с того, что я сам выкормил их из горсти?
я у них никто иной, как пуппенмейстер, а вы у своих – заложница
страх и вина – вот два хриплых гулящих меха вашей шкатулки, не знаю, что вы там натворили, вернее не желаю догадываться, но, что бы там ни было, вы, как и я, годами слушаете зыбкое бренчание и вглядываетесь в облупленное фаянсовое личико балерины: ах, мой милый августин! это все, что она может сказать, вертясь и наклоняясь над выцветшей бархатной сценой, а вы ведь не это хотите услышать, вы хоте услышать – я тебя прощаю, все хорошо, забудь…»
«Каменные клены» были бы хороши и без финала. Но финал, эти последние несколько абзацев, это феерическое завершение истории, единственно возможное и, при том, совершенно непредсказуемое, - и вот тут у меня заканчиваются слова, простите.